Рассказ про любовь и измену.
Я никогда не буду человеком, который напишет песню «Все в наших руках» или «Мусорный ветер», так как эти поэты уже живут на Земле, но я всегда смогу спеть эти песни, пускай и про себя.
Я никогда не буду верить без оглядки людям, ведь вера наталкивается и разбивается о стену предательства, превращается в забитого всеми дракона замкнутости, зато теперь я могу давать клятвы и нарушать их. И не чувствовать обиженных взглядов.
Я никогда не буду политиком и не потому, что это грязное дело, но так как ветер еще не до конца развеял горсть пепла моей совести.
Я никогда не буду радоваться весне и зиме, лету и осени, красота природы жива, но натыкаешься на мусор да сломанные деревья, грязь и бездомных собак, но зато уже нет раздражительности и можно плюнуть на асфальт и улыбнуться солнцу.
Никогда не стану романтиком, не буду рифмовать слова, значит мой удел серость. Зато слеза прокатиться по щеке. Когда в очередной раз прочитаешь «Философию любви» Шелли.
Не буду любить никогда безудержно, забывая про все кроме ТЕБЯ, стоять под ночным зимним небом на коленях прижавшись к твоим ногам головой и плача просить о прощение за ТВОИ грехи. Ведь первая любовь проходит. Но я все же могу рассчитывать на выгоду, которую приносит чувство, выращиваемое в сердце, обильно удобряемое, как цветочная клумба.
Не буду я и оптимистом, так как мир хаотичен, как Броуновское движение, но по большей части пытаюсь трезво смотреть на вещи. «Мужайтесь, джентльмены, худшее впереди».
Я никогда не буду зарекаться о том, что я никогда не буду…
Когда-нибудь это случится.
Когда-нибудь это случится, когда последний лис клена, подчиняясь воле ветра, упадет на мокрый асфальт, и осенний дождь своими слезами придаст очарование и грусть этой картине. А на землю тихо упадет вечер, и в окнах домов зажгутся маленькие огоньки жизни.
Отношения к людям на тот момент были странными. Может это случится, когда в февральскую ночь вьюга будет штурмовать маленькую деревеньку в Архангельской области, заметая тропинки и бросая хлопья снега в окна. И ночь будет пропитана песней вьюги очень безысходной и унылой, а проходящий мимо скорый поезд лишь на несколько минут нарушит пейзаж.
Или, когда земля покроется зеленым ковром молодой травы, и солнце будет согревать уже почти по-летнему, в раскрытое окно ворвется свежесть майского утра вместе с веселым чириканьем воробьев.
Случится возможно в полуденную жару. Летняя пыль будет медленно опускаться на листья берез, аромат лип в аллее не будет доставлять радость, а ветерок медленно будет умирать в отрытых окнах домов.
Когда-нибудь это случится…
Огонь.
Первые, крупные капли дождя ударили по листьям деревьев, траве. Угли тихо дотлевали, огонь еще жил внутри их. Одна из капель упала на уголь, фонтанчик пепла взлетел вверх. Огонь медленно умирал. Усилился ветер. Сухой лист березы упал на останки костра. Языки пламени жадно, как перед казнью последнее желание, как агония, как рывок перед финишем, лизнули лист березы. Но в этой последней вспышке отразилась вся жажда жизни огня, весь его путь, он вспомнил все.
Рождение от удара молнии, когда он сразу стал взрослым и буйным, пожирающий все на своем пути. Вспыхнувшая сера спички, когда огонь отражается в глазах, обжигает пальцы засмотревшегося человека. Вспоминалась бушующая страсть к жизни, когда он был богом, властвовал над людьми, они умирали от его дыхания, умирали без него. Вспомнил доброту и ласку к человечеству, когда стал подконтрольным и боязливым. Медленная мирная жизнь маленьким пламенем лампадки.
Умирал тихо, но быстро. Дождь лил стеной. Угли угасли, тепло земли растворилось. Могила огня — потухший костер.
Раздался удар грома, где-то блеснула молния. Кто-то поднес к сигарете зажигалку. Старушка поставила свечку в церкви. Факел нового месторождения газа. Вулкан извергнул внутренности земли. Взрыв бомбы, клубы дыма от пожарищ. Маленький трехлетний ребенок оставленный без присмотра чиркнул спичкой о коробок. Спичка не загорелась. Чиркнула вторая, малыш завороженными глазами смотрит, как пламя распространяется по занавескам.
Жизнь продолжается.